Сэр Энди Маррей скоро станет лишь вторым человеком, удостоенным статуи во Всеанглийском клубе лаун-тенниса и крокета. Учитывая, что он положил конец 77-летнему ожиданию британского чемпиона Уимблдона в мужском одиночном разряде, мало кто будет спорить с тем, что Маррей заслуживает бронзового изваяния, которое будет открыто на Чемпионате 2027 года.
Однако даже вдохновляющая жизнь и карьера Маррея – включая три титула Большого шлема, две золотые олимпийские медали и Кубок Дэвиса – меркнут по сравнению с достижениями единственного предыдущего игрока, удостоенного такой чести, Фреда Перри.
Как первый мужчина, завоевавший карьерный Большой шлем, трехкратный чемпион Уимблдона, обладатель восьми титулов на мейджорах и четырех Кубков Дэвиса, можно было бы подумать, что теннисные власти и британская элита чествовали и почитали Перри на пике его славы в 1930-е годы. Особенно учитывая, что он был чемпионом мира по настольному теннису, а также бесспорным королем травяных кортов. Однако реальность была совершенно иной.
Перри был не только выходцем из рабочего класса Стокпорта и сыном депутата от Лейбористской партии, но также модником, сердцеедом, любимцем публики, бунтарем и, в конечном итоге, изгнанником. Он встречался с голливудскими дивами, такими как Марлен Дитрих и Джин Харлоу, был женат четыре раза, а после эмиграции и получения американского гражданства служил в ВВС США во время Второй мировой войны.
В эпоху выраженного классового снобизма и строгого любительства в теннисе, элитарные “важные шишки” из руководства Уимблдона решили, что Перри был “парнем не из их круга”. Когда в 1937 году он перешел в профессионалы, Перри лишили членства во Всеанглийском клубе. Он отправился в длительные мировые турне и обосновался в США, где чувствовал себя гораздо более принятым, чем в чопорной предвоенной Британии.
Первая из двух побед Маррея на Уимблдоне в 2013 году положила конец ожиданию британского чемпиона в мужском одиночном разряде, которое длилось с момента трехкратного успеха Перри в 1934-1936 годах. И хотя шотландец в какой-то мере считался аутсайдером и нонконформистом, особенно в начале карьеры, он выступал в гораздо более просвещенные времена, чем Перри, ставший жертвой открытой дискриминации со стороны теннисных властей.
Помимо своего рабочего северного происхождения, Перри также вызывал неодобрение, потому что был слишком конкурентным, иногда даже проявляя несогласие с судьями – что было неслыханно в 30-е годы. Он был невероятно быстр на корте и, в отличие от многих соперников, находился в превосходной физической форме, часто тренируясь с доминирующей командой “Арсенала” 1930-х годов, чтобы улучшить свою реакцию и скорость.
Но после убедительной победы над австралийцем Джеком Кроуфордом в своем первом титульном матче на Уимблдоне – которую он отпраздновал сальто на Центральном корте и прыжком через сетку – Перри столкнулся с одним из самых запоминающихся проявлений снобизма Всеанглийского клуба.
Погруженный в ванну после матча, Перри утверждает, что слышал, как высокомерный член комитета Брэм Хильярд сказал проигравшему Кроуфорду, что “сегодня победил не сильнейший”. Затем Хильярд набросил галстук Уимблдона Перри – символ его членства во Всеанглийском клубе – на сиденье, вместо того чтобы лично вручить его чемпиону.
Позднее Перри написал в своей автобиографии: “Думаю, я никогда в жизни так не злился. Вместо Фреда Дж. Перри, чемпиона, я почувствовал себя Фредом Дж. Маггсом, шимпанзе. Некоторые представители Всеанглийского клуба и Ассоциации лаун-тенниса смотрели на меня свысока как на вспыльчивого, прямолинейного бунтаря, не совсем того парня, которого они хотели бы видеть победителем Уимблдона, даже если он был англичанином”.
И Перри, безусловно, был не единственным великим британским спортсменом своей эпохи, подвергшимся остракизму из-за снобизма. Гарольд Ларвуд, великий боулер сборной Англии и герой победы в “Bodyline” над австралийцами Дона Брэдмана в 1932-33 годах, стал козлом отпущения за дипломатический кризис, вызванный безжалостной тактикой его капитана-аристократа Дугласа Джардина. Ларвуд, бывший шахтер из Ноттингемшира, больше никогда не играл за Англию и в итоге эмигрировал – как ни иронично, в Австралию.
Перри, который привел сборную Великобритании к четырем подряд победам в Кубке Дэвиса, был гораздо более популярен среди публики, чем среди теннисных чиновников, и особенно среди женщин, которым нравилось его чувство стиля, включая его предпочтение белых фланелевых брюк и блейзеров на корте.
Конечно, впоследствии он заработал миллионы на своей модной линии Fred Perry с логотипом в виде лаврового венка, которая успешно существует до сих пор. Что касается женщин, Перри был женат четыре раза, включая голливудскую актрису Хелен Винсон и модель Сандру Бро, прежде чем остепенился с Барбарой Ризе. У них родилось двое детей, и их брак продлился 40 лет, до смерти Перри в 1995 году в возрасте 85 лет.
В последние 25 лет своей жизни он наконец был принят обратно в круг Уимблдона, работал комментатором BBC, а в 1982 году была открыта его статуя – к огромной гордости Перри. “Никогда не думал, что доживу до того дня, когда на ухоженных газонах Уимблдона установят статую сыну депутата от Лейбористской партии”, – написал он в мемуарах.
“Наверное, кое-кто из бывших членов Всеанглийского клуба и Ассоциации лаун-тенниса перевернется в гробу при мысли о такой дани уважения человеку, которого они считали бунтарем “не из их круга” в мире тенниса”.
Маррей, который в начале карьеры часто чувствовал, что его шотландское происхождение играет против него на Уимблдоне, даже не представлял всей глубины ситуации, с которой столкнулся Перри.
